Минувшим летом мне посчастливилось познакомиться с удивительной женщиной, которая приехала в Маркс из Новосибирска специально для того, чтобы своими глазами увидеть родину отца – село Нидермонжу, ныне – Бобровка. Марина Риб, так её зовут. Энергичная, любопытная – в хорошем смысле слова, ибо она интересовалась всем, что касалось истории немцев Поволжья. Нашего знакомства был всего один день. Но он вобрал в себя столько, что к его исходу нам стало казаться, что мы знаем друг друга уже очень давно.
Иногда случается так, что совершенно незнакомый человек раскрывает перед тобой душу, и его дело настолько увлекает, что становится близким и понятным. Так и произошло у нас с Мариной.
Она приехала в Маркс в поисках сведений об отце, талантливом музыканте, поэте и преподавателе Эвальде Рибе. В начале войны его, 11-летнего мальчишку, вместе со всей семьёй депортировали из Нидермонжу в далёкий уральский край. Спустя шестьдесят с лишним лет его дочь ступила на эту землю и многое поняла из того, что было неведомо ей прежде. Перед её глазами ожили рассказы отца о детстве, стала понятна тоска по этим полям и луговинам, маленькой речушке Лизель и величавой Волге, голосу птиц и первым подснежникам.
Вскоре после этого в нашей газете вышла статья «Колоски с земли Нидермонжу». В ней я подробно рассказала историю семьи Риб. Не могла обойти стороной и литературное наследие Эвальда Карловича. Несколько его стихотворных строк также появились тогда в газете.
А наше знакомство с Мариной Эвальдовной продолжилось и после её отъезда. Мы переписывались по электронной почте. Осенью она прислала подборку своих стихотворений под названием «Музыкальная акварель», а чуть позже – первую главу книги об отце, в которой поведала о путешествии в Маркс. В одной из литературных гостиных мы постараемся опубликовать выдержки из будущей книги Марины Риб. А сегодня представляем нашим читателям её стихи разных лет.
Одиночество – синяя птица,
Ночи тёмной – сиреневый взлёт.
Может надобно Богу молиться,
И в молитве душа запоёт?
Ухожу – не хочу оставаться,
Улетаю – прощаюсь навек.
Милый Блок… Дочитаю «Двенадцать».
Серебро… полумрак… полусвет…
Всё немило, пустынно и жутко.
Неотступность, стеклянность зимы,
Свет в окне. Моё детское утро.
И улыбка в верхушке сосны.
Марина росла в атмосфере семейного творчества, где музыкой занимался не только отец, но и мама Нонна Николаевна. Профессиональная игра на скрипке, а именно этому учил детей Эвальд Карлович, предполагает дальнейшую артистическую карьеру. И хотя музыкант – не актёр, он также играет свою роль, правда несколько по-иному: по нотам. А истинный артист всегда стремится познать тайну мастерства. В чём же она заключена? Размышляет Марина Риб:
Артист и роль. Твой образ и значенье.
Пути к себе, герою и толпе.
Даруемое свыше отреченье,
Твоё служенье, таинство, стремленье
И постиженье, и отождествленье,
Соподчиненье ритму, Красоте.
В стихах Марины поражает чувство уверенности в себе, ощущение правоты и радости от того, что она точно знает своё предназначение. В женской поэзии, часто разрываемой сомнениями, копанием в собственной душе, такая уверенность – редкость.
Я – Центр, я – Жизнь,
Я – точка во Вселенной,
Я – Луч, я – Путь,
Я – Пламя, я – Костёр,
Я – Миг, я – Вздох,
Я – Женщина, я – Матерь,
Я – Здесь, Я – есть,
Я – Лик, Судьба и Суть.
В этом слышатся отдалённые цветаевские мотивы. Та Марина тоже утверждала: «Я – есмь. Ты – будешь. Между нами – бездна». Но в отличие от Цветаевой, Марина Риб не пророчествует, она констатирует. И за каждым её словом стоит женская правота.
Живи она в конце XIX – начале XX века, её непременно причислили бы к течению символистов. Ибо Риб часто строит свои стихи на многочисленных символах. Порой она жонглирует ими, порой вдумчиво вписывает в ту или иную поэтическую форму. Например, в сонет.
Ты – говорящие руки и плечи,
Ты – понимающий взгляд и простор,
Круг поворота нам всем обеспечен,
Круг Осмысленья даруем под вечер.
Се, Человече ко Встрече, к Предтече …
Круг обозначен – спокойствие в сече…
Руки – как крылья, стремительность птицы,
Плечи – основа взметнувших побед.
Видишь – не слышно, паришь – неподвижно.
Полёт. Обозренье. Созвучие лет.
Радуясь силе, летишь наудачу,
В пути осмысляя спонтанности след.
Развернуто много. Усилье подачи.
Со – други, со – круги, со – близость,
Сонет…
Марину Риб с Цветаевой роднит общая водная стихия. Нечто русалочье, колдовское, способное заворожить читателя. Полушёпотом произнося строки стихов, вдруг начинаешь слышать еле различаемый шорох волн. Они набегают, оставляя на воображаемом песке клочья пены, и вновь возвращаются в море. Пена превращается в слова, слова складываются в строки. Нужно лишь успеть их прочесть до следующего прибоя.
Волну отпускаю на Ваши ладони,
И морем вливаюсь, оно – голубое.
Оно – золотое, цветное, большое.
Маринино – море, Марино – морское.
Вы – берег, Вы – скалы, устойчивость, Вечность.
Морская волна? О, спонтанность, беспечность…
Сиренево-синяя зыбкость и нежность,
Лиловый рассвет и закатная свежесть.
Крыло обретённое небо послало.
Даруема встреча! Конечны начала…
10 марта исполнилось 80 лет со дня рождения Эвальда Риба. Российского немца, уроженца земли Нидермонжу, поэта, скрипача, педагога. Его дочь Марина с достоинством носит имя отца и считает своим долгом рассказать об его судьбе и творчестве. При этом её собственный поэтический голос звучит громко и чеканно.
Не войду, не схвачу, не нарушу,
Обойду, подожду, поверну.
Берегу и держу твою Душу
На серебряно-белом снегу.
Леденело безумствует пламень,
Пышет жаром холодный прибой,
Гребень волн, сизый шторм и корабль.
Ты – Вода, ты – Земля, ты – Огонь.
|
