Вспоминая своё детство, Степанида Александровна всегда плачет. Много лет прошло, но то, что было пережито не забывается.

Июньское солнце ласково грело землю. В этот год на полях Белоруссии обещал быть хороший урожай. Это не могло не радовать крестьян, кому кусок хлеба доставался большим трудом. Прежде чем посеять на заболоченных, торфяных землях, нужно было их осушить. А из техники в колхозе в то время только лопаты, да руки.

Колхозный конюх Александр Алексеевич Ильюк, глава семейства и отец трёх дочерей, заготовил доски, чтобы заново перекрыть тёсом соломенную крышу на доме. В Полесской, ныне – Гомельской области, в деревне Куритичи, жизнь с каждым годом налаживалась.

«Мать, Ульяна Кузьминична, тоже работала в колхозе», - вспоминает Степанида Александровна.- Мы со старшей сестрой Аней ходили в школу, младшая – Маша была ещё маленькой. Помню тот день, когда я закончила первый класс и переведена во второй. Закончился учебный год, и мы с подружками возвращались домой радостные, что впереди летние каникулы, и мы с Аней сможем больше помогать матери по хозяйству и уделять внимание Маше. По дороге завернули на луг и побегали босиком по траве, наполняющей воздух терпким ароматом, вокруг раздавался звонкий детский смех. Да, это было то время, которое принято считать самым счастливым, беззаботным периодом жизни каждого человека. Заигравшись девочки не заметили, как солнышко стало садиться. Кто-то предложил пойти на реку искупаться. Все охотно согласились и шумной ватагой побежали к реке. Сбросив с себя одежду, девчонки с визгом и хохотом погружались в воду. Вдруг послышался гром - среди ясного неба, на котором не было ни облачка, и мирно светило солнце. На утро другого дня, 22-го июня, Аня разбудила сестру Стешу и с сеновала, где они спали услышали грохот наподобие вчерашнего грома, но это был не гром. Когда девочки вышли из сенника, их встретила мама со слезами на глазах, и они услышали из её уст зловещее слово – война!

Девочки заметили, что на улице села неспокойно. Люди были озабочены, чувствуя приближение большой беды. К концу второго дня над селом послышался гул самолётов и тут же рядом - разрывы снарядов: немцы бомбили железнодорожную станцию. Отцу пришла повестка срочно явиться на призывной пункт. В тот же день его проводили на фронт.

На третий день на улицах Киричей появились чужие люди. Они громко говорили, смеялись, проверяли сараи, забирали живность, а жителям приказали освободить дома. «Мы с мамой, как и все односельчане обосновались на другом краю села, в каком-то заброшенном помещении. Питались лесными ягодами, грибами. В нашей хате поселился какой-то немецкий начальник. Люди говорили, что каждый день там устраивались гулянья с женщинами. А мы так и зимовали в бункере на окрание. Летом 1943 года деревня сгорела. Немцы поджигали дома, в которых ранее жили семьи партизан.

Молодое население, юношей и девушек отправляли в Германию. «Нам мама, - вспоминает Степанида Александровна, - убавила с Аней по два года, чтобы нас не угнали в Неметчину. Но однажды, в начале зимы, нашу землянку окружили, подогнав машины, стали погружать детей, которым не было ещё десяти. Таков был приказ немецкого командования для каких - то профилактических целей. Это было страшно. Здоровенный дядя вырывал нас из рук матери, а мы со слезами цеплялись за неё. Были ещё женщина с мужчиной, которые говорили, что нам будет хорошо. Мыс Аней всю дорогу проплакали, приговаривая: «Мы хотим к маме». Привезли нас на станцию Коптевицы, выгрузили в здание заброшенной школы, где были установлены двухъярусные нары. Кормили плохо, пищу давали в банках из- под консервов. Через некоторое время нас опять собрали и отвезли в деревню Скобровка, недалеко от Минска и разместили в пустых жилых домах, под охраной. Потом мы узнали, что здесь размещался лагерь для малолетних узников. И готовили нас к каким-то экспериментам, но врачи не решались их проводить так как мы были очень слабы.

Но с каждым днём чувствовалось приближение фронта. Слышались разрывы бомб, ощущалось беспокойство охранников. С нами была женщина, которая не желая отдавать своих детей, поехала вместе с ними, и всюду нас сопровождала. Однажды проснувшись, мы не увидели сотрудников лагеря, а та женщина собрала нас и мы отправились в дорогу. Это был июль 1944 года, Мы возвратились в свою землянку в лесу. Вернувшись, мы маму не застали. Соседи нам сказали, что она оставила Машу под присмотром, а сама пошла искать нас. Через два дня мама вернулась. Немцы, отступая, вторично подожгли деревню, но наш дом уцелел и на Петров день наша семья вернулась в родные стены.

На многострадальную, белорусскую землю пришёл мир. Сотни разрушенных городов, тысячи спалённых деревень, а с ними вместе заживо сожжённых людей, среди которых были малые дети. Большинство ушедших на фронт, или в леса к партизанам, не вернулись. А те, которые вернулись, были покалеченными и больными.

«Однажды,- вспоминает Степанида Александровна, - мы с Аней собирали ягоды в лесу. И вдруг ребята из села сообщили, что вернулся наш отец. Услышав новость, мы побежали в деревню. И вот мы увидели нашего родного, дорогого батю». Получивший на фронте множество ранений, он больше года провёл в госпиталях и Победу встретил на больничной койке. Но Александр Алексеевич выстоял, и снова оказался среди дорогих и близких ему людей. Это был июль 1946 года. Не всем тогда выпала такая радость - встретить сына, мужа, брата, отца. Вместо них с фронта приходили похоронки.

Вернувшись к мирной жизни, Александр первым делом взялся за ремонт дома и наконец-то сделал крышу из тёса, осуществив свою довоенную мечту.

Жизнь продолжалась, через год в семье Ильюк прибавилось семейство, у них появилась четвёртая дочка – Тамара. Подросли Аня и Стеша, повзрослела и Маша. Пришло время молодому поколению обзаводиться своими семьями. Степанида и Мария вышли замуж и покинули родные края, переехали в Россию на широкие, волжские просторы в Саратовскую область, Марксовский район, в село Александровку, которая стала для них второй Родиной. У Степаниды Александровны и Николая Ивановича Сотник - большая, многодетная семья, пятеро детей и десять внуков.

У Марии Александровны и её мужа Владимира Васильевича Богун,

трое детей и шестеро внуков.

Семьдесят лет отделяют нас от чёрного дня, принёсшему нашему народу тяжкие испытания: разлуку с родными, огромные разрушения и смерть миллионов людей, о которых мы обязаны помнить и рассказывать о них следующим поколениям, чтобы знали потомки, какая выпала доля их дедам и прадедам.

Николай БУБНОВ, с. Александровка