Шестьдесят девять лет назад российские немцы пережили страшную трагедию, которая лишила людей родной земли, разбросала семьи и осталась в памяти, как чудовищная акция под названием – депортация.

Живая память

Накануне Дня национальной скорби и памяти жертв депортации, который отмечается 28 августа, в Марксовской лютеранской церкви собрались те, чьи семьи подверглись высылке, их потомки и представители землячества немцев Поволжья.

В траурном богослужении, его провёл пастор Владимир Родиков, приняли участие ребята из Российско-Немецкого Дома и их друзья, приехавшие в наш город из разных регионов. Они за несколько дней подготовили и показали театрально-музыкальную композицию, рассказывающую о тех далёких годах и испытаниях, выпавших на долю переселенцев. На мероприятие пришли и церковнослужители – настоятель Свято-Андреевского храма о. Валерий и пастор католического костёла о. Томаш.

Специально к этому дню был подготовлен документальный фильм, снятый московским режиссёром Геннадием Гриковым. Съёмки проводились в Марксе в начале августа, и буквально за неделю картину смонтировали и подготовили к показу. Её героями стали марксовские жители, чьи воспоминания особенно важны для нынешней молодёжи, к счастью, с трудом представляющей, что такое ужас депортации, голод и унижения. Их рассказы очень похожи, ведь всем им досталась одна доля – быть изгнанниками. Но при этом у каждого своя история. А началась она 28 августа 1941 года, когда газеты опубликовали указ Президиума Верховного Совета СССР, подписанный его председателем Михаилом Калининым. Текст этого документа потрясает уже с первых строк. Нельзя остаться равнодушным, читая его и понимая, с каким ужасающим равнодушием к судьбе целого народа он был составлен. Итак, цитируем.

«О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья»

По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются тысячи и десятки тысяч диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населённых немцами Поволжья.

О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям не сообщал. Следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов советского народа и Советской власти.

В случае, если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке из Германии, в Республике немцев Поволжья или прилегающих районах и случится кровопролитие, Советское правительство по законам военного времени будет вынуждено принять карательные меры против всего немецкого населения Поволжья.

Во избежание этого Президиум Верховного Совета СССР признал необходимым переселить всё немецкое население в другие районы с тем, чтобы переселяемые были наделены землёй и чтобы им была оказана государственная помощь по устройству в новых районах.

Для расселения выделены изобилующие пахотной землёй районы Новосибирской и Омской областей, Алтайского края, Казахстана и другие соседние местности».

То, что произошло после опубликования этих казённых, обтекаемых фраз, трудно представить даже спустя почти семь десятилетий. В результате, в течение 1941-42 годов в Сибирь и Среднюю Азию было выселено свыше восьмисот тысяч немцев.

Депортировали по чисто национальному признаку. Причём это касалось и тех семей, в которых супруги принадлежали к разным национальностям. Впрочем, в тех случаях, если глава семьи был немцем, жёнам предоставлялась возможность развестись с ним и таким образом избежать выселения. Разъединение семей стало одним из чётко продуманных актов этой трагедии.

О сроке выселения немцев предупреждали за несколько дней. С собой разрешалось брать бытовое имущество, мелкий хозяйственный инвентарь и деньги. Общий вес вещей не должен был превышать одной тонны на семью. Но практика показала, что, кроме чемодана с самым необходимым, ничего другого взять с собой было невозможно. Условия, в которых перевозили людей на новые места жительства, этого просто не позволяли. Пульмановские «телячьи» вагоны и пароходы были переполнены. Кормили переселяемых в специально организованных пунктах. Горячую пищу выдавали раз в сутки, дважды в день можно было достать кипятку.

Дорога занимала более двух недель. При этом большинству немцев, выселенных в Новосибирскую область, Алтайский и Красноярский края, пришлось следовать через юг Казахстана. Воспоминания свидетелей рисуют страшную картину: духота, антисанитарные условия в вагонах, некачественная вода и плохое питание. По официальным данным, в 208-ми эшелонах, транспортировавших выселенных немцев в сентябре-октябре 1941 года, умерли 169 человек.

По прибытии в пункт назначения депортируемых направляли, как правило, в сельскую местность, хотя городских жителей предписывалось расселять в районных центрах и других городах (кроме областных центров). Поиски работы стали для немцев ещё одним серьёзным испытанием, поскольку многие из них, особенно это касалось поволжских немцев, не очень хорошо владели русским языком.

С начала 1942 года основная часть российских немцев была направлена в трудармию. Людям предстояло взять на себя каторжный труд на лесоповале, стройках, шахтах и промышленных предприятиях. Жили в спецпосёлках, окружённых колючей проволокой. От голода и непосильной работы до 1946 года погибло более трёх с половиной тысяч трудармейцев в возрасте от 15 до 55 лет.

Били за то, что я – немец

Владимир Егорович Робертус читает в зале лютеранской кирхи свои стихи. Он волнуется, но сдерживает эмоции, которые вылились в строки:

Я выжил чудом в робе трудармейца.
Всё испытал – презренье и плевки.
Мечтал я в детстве стать трудоармейцем,
Но в грудь смотрели острые штыки.

Жива, свежа болезненная память,
Её нельзя в душе похоронить.
Лишь вспоминаю, обжигает пламя,
И невозможно прошлое простить.

Семью Робертуса в 1941 году выслали из Волгоградской области в Пермский край. Отца отправили в Соликамский лагерь, а маленький Володя с мамой и братом попали в небольшой посёлок Березняки.

— Мне тогда было года четыре, — вспоминает Владимир Егорович. — Но я помню, как мы уезжали. С собой взяли несколько чемоданов. Ровно столько, сколько смогли унести. Оставили целое хозяйство: мотоцикл, добротный дом, скотину. В Березняках мы очень голодали и мыкались по квартирам. Правда, местные жители помогали нам. Кто хлебушка даст, кто картошки. Там же я пошёл в первый класс. Помню, как меня то и дело подлавливали мальчишки с криками: «Пошли немца бить!». Да, унижения на нашу долю выпало немало. Отец вернулся из лагеря только в 1957 году. Хорошо хоть живым остался. А я из-за своей национальности не мог поступить в вуз, не брали. Пришлось заканчивать техникум.

Сейчас Владимир Робертус живёт в Саратове, часто приезжает в Маркс, навещает знакомых. После пенсии начал сочинять стихи, даже выпустил книгу под названием «Обелиск».

— Эти стихи я выносил, — говорит он. – В них вся боль за судьбу моих соотечественников.

Удивительно то, что, несмотря на весь ужас и страдания, пережитые во время депортации, российские немцы не испытывают зла. Одна из героинь документального фильма Геннадия Грикова сказала: «Я ни на кого не держу обиды. Может быть, у моих родителей и были претензии, но не у меня. Единственное, о чём я мечтаю – это, чтобы в жизни моих детей и внуков подобного не повторилось!».

В скором времени у российских немцев, живущих в нашей области, появится место, куда они смогут прийти, чтобы отдать дань памяти жертвам депортации. Приехавший в Маркс на торжественное мероприятие председатель Землячества немцев Поволжья Александр Арндт сообщил, что на последнем заседании было принято решение о создании памятника репрессированным немцам. Скорее всего, его установят в Саратове.