Тепло, вода, свет – это лишь часть коммунальных вопросов, от решения которых зависит качество нашей жизни. Холодные батареи зимой – беда, тёмные улицы сёл – дискомфорт, сухой кран на кухне или в ванной – сами знаете, что. И ничего из этого нельзя решить в одночасье: проблемы накапливались десятилетиями.

Наша газета рассказывала о непонятной ситуации с будущим теплоснабжением наших квартир и объектов соцсферы. Увидев проблемную тему на страницах "Делового Маркса", новый глава районной администрации Владимир Андреев, так часто заявляющий о своей открытости, почему-то перевёл её в разряд закрытых совещаний, наложив запрет на присутствие журналиста.

Умению цивилизованно выстраивать диалог тоже надо учиться. Но для района сейчас важнее, чтобы власть быстрее разобралась, кто и как осенью затопит наши батареи. И если в тиши кабинетов это действительно получится лучше, не будем ломиться в закрытые двери, поднимем другой проблемный вопрос – водоснабжение в сёлах. Тут у нас пока не запрещают журналисту встречаться с людьми и задавать им вопросы.

Знакомьтесь, наш собеседник – предприниматель Николай Клюжев. Его хорошо знают в Марксе, где он живёт сейчас, в Полековском, где он провёл детство и окончил школу, и ещё в дюжине окрестных сёл, где он 2-3 года назад взялся за организацию водоснабжения.

Интервью не претендует на полноту освещения больной темы. Мы просто хотели представить читателям человека, который увлечён своей работой.

Водяная тема

- После вуза Вы вернулись в родное село помогать отцу на ферме. Как получилось, что от животноводства и земледелия Вы перешли работать в сферу ЖКХ?

- В 90-е и 2000-е многое менялось. В фермерстве дела сперва шли хорошо. У нас было под тысячу голов свиней, рогатки немного, и земледелием занимались. Но поставки импортного мяса при Аяцкове многих тогда разорили. Мы как раз только развернулись, арендовали кошару в колхозе, в октябре планировали сдавать мясо, а тут в сентябре пришли эшелоны. Цены упали в несколько раз, и мы заработали меньше, чем потратили даже на корма.

Надо было выбираться с долгов. Отец уехал работать в Москву, а я собрал всю имеющуюся технику и вместе с ребятами несколько лет помогал колхозам убирать урожай. В 2009-м, когда дочери уже идти в школу, оказалось, что в Полековском 1-2-3 классы будут совмещены. Мы с женой этого не захотели и переехали в Маркс, благо она отсюда. И уже когда жил здесь, мне предложили заниматься в сёлах вывозом ТБО и водоснабжением.

- Да, эта тема была на слуху: администрация искала тех, кто мог бы заняться этим важным делом. Но что-то немногие откликнулись.

- Я детство провёл в Полековском, у меня там родители, мы туда постоянно ездим, дети там проводят лето, меня там все знают, и я тоже всех знаю. И там всегда были проблемы с водой. Помню, даже когда ещё не всё ломалось, экономили электричество: вода появлялась по расписанию – два часа утром и два часа вечером. И вот в 2010-м глава администрации Кировского Светлана Райкун предложила мне наладить водоснабжение в Полековском, плюс я взял и соседнее Фурманово.

- С них начиналось? Сейчас ведь Вы ведёте эту работу уже в двенадцати сёлах.

- Ну да, потом были другие сёла. Главой Осиновского МО в то время работал Дмитрий Ефимов. Мы с ним в школе учились. Он мне и говорит: если ты в Полековском взялся, возьмись и у нас, я, как глава, помогать буду. Я посчитал, сколько абонентов, какие могут быть сборы, какие затраты. Это же ведь постоянные порывы.

В общем, согласился. И сразу, в первый же месяц, а это был июнь 2011-го, устранил в Осиновке 60 порывов. Это было что-то! В Берёзовке оказалось чуть получше: там селу помогал Ключников, многое было сделано, мы устранили только 15 порывов.

Высота столба

- Почему бывает, что вода есть, но течёт из крана еле-еле.

- На некоторых улицах, где труба имеет слабую пропускную способность, давление может падать от большого водоразбора в жару. Но чаще встречаются другие три причины: низкие башни, которые не могут дать давление, худые трубы, на которые большое давление подавать нельзя, так как начнут рваться, и незаконные врезки.

Иногда то и другое совпадает, как в Калининском. Сейчас там, в рамках госпрограммы «Чистая вода» трассу меняют, но давления всё равно толком не будет без замены башен. Они высотой всего 10 метров, этого маловато, чтобы нормально включалась, к примеру, газовая колонка.

А вот в Фурманово водяной столб высокий, но там нельзя дать напор: если наполнить башню полностью, давление воды начнёт рвать изношенную трассу. Если порвётся центральная линия, ещё полбеды: отыскал утечку, раскопал, заменил. Но в основном-то рвётся на отводах, у людей. Им когда-то колхоз подвёл трубы во двор, потом они над ними чего-то там построили. И не подумали, что случись порыв – фундамент подмоет снизу и дом начнёт садиться и рушиться. Приезжаем мы на аварию, а копать не можем: старые трубы идут под гаражом или пристройкой. Чуть тронь и всё посыплется. Так что надо менять не только магистрали, но и отводки во дворы.

- А у Вас есть схема, где какая труба лежит, сколько ей лет, какого она диаметра?

- Карты водоводов нет ни на один посёлок. В лучшем случае – рисунок на бумажке. А где именно в земле эта труба лежит, можно только догадываться. Я уже не говорю о пересечениях и развилках, их вообще никто не знает. Поэтому найти место порыва бывает очень сложно.

Сейчас, когда ремонтируем или новых абонентов подключаем, карту составляем – зарисовываем, фотографируем. В дальнейшем на аварийную ситуацию бригада приезжает, смотрит договор с абонентом, а в нём всё указано: когда проложена труба, какая, какой у неё диаметр, сколько фитингов и прочее. Это очень упрощается дело: меньше времени уходит на вскрышные работы, ты уже не ломаешь и не рвёшь, а точно знаешь, где копать. А то в Осиновке как-то вскрыли, а там аж 7 труб лежат. Копаем – труба, дальше – ещё одна, ещё. Старая трасса, очень старая, новая, ещё новее. И со всех бежит вода. А порыв нашли вообще в трёхстах метрах оттуда. Так что без карты никуда, надо везде проводить картографирование.

Человеческий фактор

- Бывает, что ситуацию с водой усугубляют сами жители. Возьмём для примера Фурманово. Когда я там стал заниматься, вода подавалась по графику – сначала на одну половину села, потом на другую. По документам там всего 179 абонентов. Реально ещё меньше, потому что многие уехали и дома пустуют. Но при этом работает 5 скважин, стоит 3 башни. А воды нет.

- Постоянные аварии?

- Аварии это одно. Но везде есть человеческий фактор: левые врезки. Одни включают насос прямо в трассу, начинают поливать. Другие открывают свой колодец, срубают кран, или выкапывают яму возле трассы, пробивают её ломом. И вода бежит, получается своё озеро, они оттуда насосиком его на огород качают. Давление в системе падает, все начинают делать то же самое. И так вся деревня: краны сорваны, трасса в дырках, сколько воды ни подавай, ни у кого её нет.

В Полековском, да и в других сёлах ситуация примерно такая же: незаконные врезки – это везде. Мы их ищем, находим, устраняем. Но пока убрали только половину. Люди привыкли и с этим тяжело бороться.

- Человек, который не платит за воду, наверно, её и не жалеет?

- Вот этим самовольные врезки и опасны. Кран у него открыт с весны до осени, он только шланги перекладывает. Вот представьте: работает в скважине 16-кубовый насос, а на левых врезках за час выливается по кубу. Система так устроена, что если на каком-то участке ты начинаешь вытягивать воду, происходит её разбалансировка, она перестаёт работать устойчиво. Десяток таких утечек – и давления нет, люди в панике, начинают набирать про запас, и совсем всё осушают. Возникает что-то вроде «водяного дефолта».

Яркий пример был в Полековском. Там один гражданин подал жалобу, что документов на скважину нет, и я добываю воду незаконно. Это было примерно через полгода работы. Тогда я вышел к людям и сказал: половина из вас работали в ЖКХ, вы все прекрасно знаете, что лицензии нет и не моя в этом вина. Я работаю для вас, но почему я должен бороться за вашу воду с вами же, и платить за это штрафы?

Уже через час, наверно, вода в селе пропала: насосы работали на полную мощность, но люди открыли все краны, потому что испугались, что завтра чинить водопроводы будет некому.

На следующий день я побывал в суде, в прокуратуре, штрафа не было, было решение, что пока будут оформляться документы, этой скважиной пользоваться можно. Я объявил на сходе, что всё уладилось, люди успокоились, перестали набирать впрок – и всё вошло в норму.

- Кстати, о норме. Основная масса потребителей всё ещё на нормативе или устанавливают счётчики?

- Когда я взялся за водоснабжения, на нормативе были все. Я объяснял людям, что это дорого, но они не верили. Вообще во всех посёлках мне говорили: месяц ты поработаешь и сбежишь. И только со временем, когда пошли ремонты, когда ситуация с водой стала улучшаться, когда мы стали делать документы, которых раньше не было, потихоньку сдвинулось с места, стали устанавливать счётчики. Это ведь удобно и прозрачно: сколько потребил, за столько и платишь. Когда половина села попробовала, тогда и остальные стали следовать примеру соседей.

Продолжение интервью читайте в следующем номере «Делового Маркса»

Клюжев Николай Владимирович

Родился 21 апреля 1980 в селе Гмелинка Волгоградской области, но уже в следующем году родители переехали в Марксовский район – сначала в Колос, а в 1985-м – в Полековское. После школы окончил Поволжскую академию госслужбы, получив диплом юриста, и вернулся в родное село. Сейчас живёт в Марксе, но всё время проводит «в полях»